«Немой официант» / «Лифт» / «Тупой ожидатель» / «The Dumb Waiter»

Представляю вам свой спектакль, который сейчас ставлю.  Основной мой интерес в этой работе состоит в том, чтобы реализовать игру.  Текст пьесы — игровой и, в этом смысле, конфликтный:  конфликт между актёром и зрительным залом лежит в именовании и переименовании, которые происходят во время актёрской игры.  Именовании и переименовании — всего того, что воспринимает зритель.  Актёр формирует и наполняет пространство посредством произнесённого текста.  И делает он это отказавшись на время от своей повседневной личины (от того, что Г. И. Гурджиев называет личностью), вглядываясь в пустоту и вслушиваясь в тишину — устанавливая контакт (или безнадёжно ожидая контакта) с невидимым.  Если актёр действительно делает это, его игра становится священной.  В этом смысле, я следую в русле того созерцательного и медитативного театра, который предлагает мой учитель Ю. Н. Погребничко — следую не по форме и не в эстетике, а в направленности внимания и в понимании целей и задач театра вообще, коими являются:  перевоплощение актёра, катарсис зрителя и соборный духовный опыт.  Впрочем, театр, которым я занимаюсь, можно охарактеризовать и немного иначе:  как бесцельную игру и бесцельное созерцание — т. е., как игру ради игры и созерцание ради созерцания, не имеющих целей вне себя самих. 

Что касается Пинтера, то он был человеком политически и общественно активным, и в его пьесах присутствуют острые социальные темы, но, в то же время, он отделял в себе художника от гражданина и его гений поднимает его пьесы с уровня простого социального комментария.  В пьесе «Немой официант» присутствует тема насилия:  насилия одного человека по отношению к другому и некой власти (государственной или иной) по отношению к человеку.  Это одна из тем.  Другая тема, это то, что в Православии называется оставленностью.  Это одиночество в полной пустоте и ожидание — напряжённое ожидание чего-то.  Тема одиночества меня впечатлят своей экзистенциальной человеческой драмой.  Тема ожидания вдохновляет меня.  Тему насилия в этом спектакле я не педалирую (и не микширую тоже) — для меня она даёт пьесе и спектаклю необходимое заземление, необходимый грубый первый план, потому что театр, это вещь грубая — грубый первый план, за которым может быть что-то ещё.  Эти две темы способствуют тому, чтобы сделать спектакль одновременно созерцательным и драйвовым. 

В оригинале, по-английски, пьеса называется «The Dumb Waiter».  В этом названии содержится игра слов и смыслов.  «Dumb» значит «тупой» и употребляется в значении «немой».  «Waiter» общеупотребимо используется в значении «официант».  Вроде бы получается «Тупой…», но скорее всё же «Немой» — «Немой официант». 

Пьеса на двоих.  Сцена представляет из себя подвальное помещение без окон, тускло освещённое.  Три стены комнаты.  (За четвёртой, если б она была — зритель.)  Само по себе пространство как бы хмурое, безрадостное и, в то же время, настраивает на созерцание. Следы какой-то прежней неизвестной жизни, которая ушла отсюда.  Полуразбитый кафельный пол хрустит под ногами.  В левой и в правой стене — по одной двери, симметрично, одна напротив другой.  Стены светлые — старый белый кафель, либо кирпич, покрашенный когда-то белой краской.  Возможно, когда-то здесь была кухня, но однозначно это не читается — всё оборудование давно вывезено, поставлены две новые (относительно этого помещения) кровати.  На них сидят два человека в чёрных костюмах-тройках, в белых сорочках и чёрных галстуках.  Чего-то ждут.  В какой-то момент в пространстве межу кроватями в задней стене обнаруживается люк кухонного лифта.  Лифт становится как бы третьим действующим лицом.  Тогда обнаруживается ещё одно значение названия пьесы — «Кухонный лифт» — по-английски он называется «dumbwaiter», в одно слово.  По ходу развития действия, проявляется и ещё другое значение названия:  «dumb» — всё же «тупой», а «waiter» — не официант, а дословно от слова «wait» («ждать») — «тот, кто ждёт», «ожидатель» (использую это слово затем, что лучшего пока мне не пришло) — «Тупой ожидатель». 

Декорации предполагается сделать максимально реалистичными.  При этом, в идеале, пространство, в которое они будут вписаны, должно быть максимально театральным — чтобы зритель сидел именно в театральном зрительном зале и видел перед собой именно театральную сцену.  Обязательно должен быть занавес — это непременное требование Пинтера к постановке всех его пьес. 

Пространство, его атмосфера и предлагаемые обстоятельства пьесы провоцируют исполнителей на существование в определённом состоянии: они вслушиваются в тишину, иногда всматриваются, а чаще вчувствуются в пустоту снаружи комнаты — делают они это и вместе со своими персонажами, и продолжают это делать сами, когда их персонажи отвлекаются. На протяжении всего спектакля присутствует ощущение неизвестности, опасности, напряжённого ожидания и, в то же время, из текста постоянно высекается юмор: от того, что играется — жутко, от того, как играется — смешно.  Это комедия, комедия угрозы.  Жутко смешная.

Я репетирую с двумя своими товарищами, погребниченскими актёрами — актёрами театра ОКОЛО:  один — очень длинный — Егор Павлов, другой — в два раза короче его — Иван Игнатенко.  Спектакль почти поставлен.  Осталось только перенести репетиции на сцену, в декорации.  Спектакль будет идти около часа. 

Пьесу я перевёл сам, поскольку все ранее сделанные переводы, которые я смог найти, являются крайне неточными и, прежде всего, не передают игровую сценическую фактуру текста Пинтера.  Также, в них игнорируются заложенные автором музыкальность и ритм текста, и искажена характерность речи персонажей. 

Я ставлю пьесу без сокращений и без добавлений, и без выворачивания автора наизнанку.

— режиссёр Алексей Шендрик

Алексей Шендрик 

В первой жизни родился и жил в СССР.

Во второй жизни окончил с отличием Аппалачский государственный университет (США) и работал программистом в Центре демографических исследований при Университете Дюк (США).

В третьей жизни окончил Театральный институт им. Бориса Щукина, курс Ю. Н. Погребничко — учился на актёрском курсе в режиссёрской группе.  

Изучал продюсирование на высших театральных курсах у Г. Г. Дадамяна.

Преподавал режиссуру в т. и. им Щукина на курсе у Ю. Н. Погребничко.

Преподавал актёрское мастерство и режиссуру в Московской международной киношколе.

Служит в Московском театре ОКОЛО дома Станиславского:  играет, ставит, занимается лабораторной работой.

Периодически играет и преподаёт в Театре Аполло Артс в Орегон Хаус в Калифорнии.

В четвёртой (параллельной третьей) жизни совместно с актёром Робертом Тейлором Тейменом изучает и преподаёт технику актёрской игры шекспировского театра.

А также работает фотографом в своей портретной студии:  https://shendrick.ru.  Фотоработы А. С. Шендрик находятся в собрании Государственного центрального театрального музея им. А. А. Бахрушина.

Режиссёрские и продюсерские работы

Проект «Король Лир», Театральная лаборатория Икиру

Лабораторная работа и постановка спектакля по пьесе У. Шекспира под руководством и в режиссуре Роберта Тейлора Теймена.  Проект реализован при грантовой поддержке Департамента культуры г. Москвы (проект «Открытая сцена»).  Продюсер.

«Виски-бар», театр ОКОЛО

Вторая версия спектакля «Хорошего человека найти нелегко».  Режиссёр и продюсер.

«Хорошего человека найти нелегко», театр ОКОЛО

Спектакль по рассказу Ф. О’Коннор и песням группы The Doors.  Спектакль поставлен благодаря грантовой поддержке Департамента культуры г. Москвы.  Автор сценария, режиссёр и продюсер.

«Конский хвост», Судзуэ Тосиро, театр ОКОЛО

Дипломный спектакль.  Спектакль поставлен благодаря грантовой поддержке Департамента культуры г. Москвы.  Режиссёр и продюсер.

«Ля э’Страда», Ж.–Л. Лагарс, режиссёр Ю. Н. Погребничко, театр ОКОЛО

Работал над спектаклем в качестве режиссёра–педагога.  В 2009 году спектакль получил Национальную театральную премию «Золотая маска», как лучшая работа режиссёра. 

«Женитьба Бальзаминова», А. Н. Островский, театр ОКОЛО  

Преддипломный спектакль.  Режиссёр.